Читать книгу "Курган 3. Пекло  - Сергей Байбаков"

Добромил осознал, какое нежданное и нешуточное испытание выпало на его долю. Последнее, что он почувствовал, это то, как сдавило сердце и как сильные руки Прозора выдернули его из седла. А он сидел оледеневший, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Прозор какой уже раз оберегает его от беды!

Богатырь положил руку на белокурую голову.

— Ничего княжич. Все позади, — глуховато вымолвил он. — Теперь мы на моем коне поедем. Он сильный: двоих запросто выдюжит! Я здоровый — а ты маленький. Сложить нас, да поделить — вот и выйдут два человека. Ты же видишь, меня — этакого лося носит, и ничего.

У Прозора в горле встал ком. Он уподобился своему другу — старику Любомыслу. Тоже начал говорить нараспев, будто сказку сказывал.

Добромил улыбнулся. Глаза мальчика потеплели, и к радости Любомысла в них снова появилась та детская доверчивость, что так радовала друзей княжича.

Мальчик улыбался тому, что представил удивительное зрелище. Будто бы на гнедом жеребце Прозора сидит большой добрый лось. И этот лось-предводитель ведет их по лесу, оберегая от всяческих опасностей. Ведь Прозор же из рода Лося! Эх, как ловко у него получилось сказать!

Сам того не сознавая, Прозор умудрился разом изгнать из сердца мальчика все жуткие воспоминания. Сейчас княжичу все казалось простым и нестрашным.

— Спасибо тебе, Прозор! Спасибо, что спас меня! Дичко понес, а я ничего не мог сделать. Ох, друзья! — Добромил округлил глаза. — Что я видел! Не поверите!

— Что же ты видел, дитятко? — заулыбался Любомысл. — Деревья неслись рядом, да камни эти несусветные да лиловые?

— Царство Мораны я видел! Вот что! — Добромил сдвинул брови. Сейчас он думал, а не показалось ли ему все это.

Но встретив вмиг ставшие серьезными глаза Прозора, понял — не показалось.

Богатырь вдруг потемнел лицом, и, значительно посмотрев на Любомысла и разинувших рты молодцев, кивнул. Да, так! Он тоже видел полупрозрачные темные языки. Будто густые рои мошкары вокруг Добромила вились. И еще он видел множество костров на темной земле. И темное зарево.

— Потом, Добромил, — сказал Прозор. — Потом все обсудим. Я тоже кое-что видел. А сейчас, — тут он понизил голос, — забудь. Забудь, мальчик…А то накликаешь. Она рядом ходит, не ушла…

Прозор сказал это так значительно и так проникновенно, что княжич почувствовал как стирается из его памяти страшное воспоминание. Тает. Уходит, будто далекий сон. Добромил просветлел лицом.

Мальчик обернулся к Дичко. Конь стоял неподалеку и, как ни в чем не бывало, пощипывал траву. Нет… Что-то в ней не нравилось ни ему, ни другим лошадям. Они раздували ноздри, осторожно принюхивались, фыркали и, казалось, раздумывали — а стоит ли ухватывать следующий клок? Нужен ли он? Уж больно необычно пахнет эта с виду молодая трава!

— Что ж это на него нашло-то? А? Сейчас спокойный, а был… Спасибо, Прозор, — еще раз повторил Добромил.

— Ладно, — благодушно отозвался богатырь, — не бери в голову. Сегодня я тебе помог — завтра ты меня выручишь. Забыли. Прыгай на гнедого. Возвращаемся. А то невесть куда заехали.

Прозор повернулся, и… Появившейся было радужный настрой схлынул. Лицо изменилось. Будто туча нахмурилась.

Дальний конец дороги — по которой они только что резво и не по свое воле неслись — скрывал тяжелый плотный туман.

— Вот так-так… — протянул Прозор. — Да что ж это такое? Мне что, кажется? Гляньте, люди!

Впрочем, венды и без его возгласа потрясенно смотрели вдаль. Да-а… То место, от которого началась бешеная скачка недавно — только что! — было чистым! А сейчас проход в свой мир — в родные леса — скрадывал невесть откуда возникший туман.

— Ух… — Голос Милована дрогнул. — Откуда он? Припекает же, солнце бьет! А он наверху, на открытом месте лежит! Не должно его там быть! Не должно! Наколдовал кто-то, не иначе. Любомысл! Ты все знаешь, поясни!..

Но у всезная-старика ответа не было. Загадка… Что это за диво, он пока понимал не больше остальных. Старый мореход пригляделся. А ведь туман-то растет! Ввысь! Прям на глазах! Вон, уже верхушки деревьев скрыл. Они только что из него торчали!

Теперь уже помрачнел Любомысл.

«Так! — Начал рассуждать он. — Древний Колодец в родном лесу нашли. За ним дорога шла. Тоже Древней зовут. Серыми камнями вымощена. Прозор уверял, что она неожиданно обрывается. И викинг Витольд то же самое рассказывал. Только вот не оборвалась она, а в неведомый мир путь показала. А тут Дичко взбесился и княжича по ней понес. Когда за ним скакали, то я краем глаза мелочи отмечал. По старой привычке. Мало ли что… Видел, что вдоль серых камней туман стелился. Легкий. С обочин камни лизал. Это было, да… А вот как этот туман так сразу вырос? За Добромилом ведь недолго гнались. Всего ничего! Не иначе, как снова с чем-то недобрым столкнулись?»

Любомысл пожал плечами. Борко и Милован, насупив брови, тревожно оглядывались. Не случилось бы еще чего. Все это похоже на ловушку. Мд-а-а… И версты не проскакали, а все в этом месте не так. Что за чудная земля?

Деревья тут не такие, как в родном лесу. Какие-то островерхие и нескладные. Изломанные, что ли… Зелень иная, темнее. Листва жесткая и неподвижная. Не видно ни сосен, ни елей. Вдали лиловатые скалы торчат. Валуны там и сям разбросаны. Тоже лилового цвета — будто небо на глубоком закате. Молодцы отродясь таких не встречали.

Одно знакомое в этом чуждом мире и осталось. Вон, Древний Колодец вдали виднеется. А ведь и он не такой как прежде! Не на том месте стоит. Когда к нему в родном лесу подъезжали, так он у самой дороги был. Даже отсюда видно, что колодезь вдруг дальше отодвинулся. И вода из него уже не течет. Когда в своем лесу мимо проезжали — видели, что края мокрые. А в этом кладка сухая.

И ручья не видно, что из колодца начало брал. Вдоль него разноцветье травное, что за лето в разное время появляется, вдруг враз в одном месте выросло. Вдоль дивного ручья и весенние травы распускались, и осенние росли.

Парни переглянулись. Это не тот колодец. Этот другой, но похож. Их два и они будто родные братья, словно один мастер их делал. Но один в родном лесу остался, а этот — сухой — здесь стоит. Куда ж их занесло?

— Едем обратно, глянем, что там… — хмуро бросил Прозор и опершись о луку, не трогая ногами стремян, вскочил в седло.

Дружинник протянул руку Добромилу и усадил княжича впереди себя. Так надежней и спокойней.

Затем Прозор подъехал к Дичко и перехватив тесненный повод ловко примотал его к луке своего седла.

— На привязи пока походишь. Потом разберемся, что с тобой. А то видишь — куда ты нас завел. Едем, парни.

Дичко затрусил рядом, тревожно и жалобно косясь на Добромила. Конский взгляд, казалось, молил: «Я не виноват! Сам не знаю, как это вышло… Прости!»

Княжич вытащил из поясной сумы просоленный сухарь и протянул жеребцу. Он ни в чем его не винил.